понедельник, 25 ноября, 2024
В России проходит реформа высшего образования. Изменения инициировал президент России Владимир Путин, объявив в феврале 2023 года об отказе России от участия в Болонском процессе и необходимости учитывать положительный опыт советской системы и последних десятилетий.
Двухступенчатая система образования (бакалавриат + магистратура) перестанет быть обязательной. Двухлетняя магистратура останется только для углубленного изучения предметов в рамках полученной специальности. Вузы смогут устанавливать разные сроки обучения в рамках одного направления. В прежнем виде сохранятся аспирантура, адъюнктура и ЕГЭ.
“Атмосфера” выяснила у деятелей образования, как они оценивают свой опыт работы при Болонской системе, и насколько актуальна новая реформа высшего образования.
“Болонская система имеет как достоинства, так и недостатки. Когда мы переходили на неё со специалитета, возникли проблемы, так как 5-го курса не хватает, вначале снизилось качество студенческих работ. И мы понимали, что бакалаврам не хватало зрелости, исследовательской и возрастной.
Бакалавриат по многим специальностям не даёт возможности полноценно сформировать навыки у студентов, и выполняет больше образовательные функции, чем исследовательские.
В магистратуре человек может сменить специальность, но в России магистратура не получила того воплощения, как в западных странах с Болонской системой. Там ценность магистратуры, по крайней мере в политологии, очень высока. Часто там попасть на высокие посты без неё нельзя. В России магистратура действует как возможность что-то доучить, или даже как отстрочка от армии.
Болонская система полезна больше для студенчества, чем преподавателей, потому что это стабильность для наших студентов и интерес к нашей стране для иностранных студентов.
Вопрос сейчас в том, какие формы примет специалитет. Традиционно он занимал 5 лет, туда помещалась и практика, и наука. Меня очень настораживает формулировка министра просвещения Сергея Кравцова, что специалитет может быть от 4 до 6 лет. А не получится ли так, что у нас останется бакалавриат под видом специалитета? Тогда и качественных улучшений в образовании не будет. И в любом случае переход будет сопровождаться снижением нагрузки, сокращениями и кадровыми трансформациями в высшей школе”.
“Болонский процесс и юридическая профессия оказались несовместимы. Юриспруденция - наука серьёзная и объёмная. Вся наша система юридического образования была настроена на то, что за 5 лет специалитета нужный объём знаний студент получит.
Что произошло после? Мы попытались в 4 года втиснуть материал, который преподавали за 5 лет. Ушли некоторые предметы, кпримеру, такой важный, как логика. Изучение формальной логики, как показала практика, необходимо в будущей профессии. Попытка “впихнуть невпихуемое” привела к серьёзным проблемам. В итоге ряд работодателей, суды, прокуратура, начали требовать наличие степени магистра для устройства на работу. А в 2018 году в юридическом образовании появился и специалитет, к примеру, по направлению “Судебная и прокурорская деятельность”.
Есть ещё одна проблема двухуровневой системы. В магистратуру может поступить любой человек с дипломом бакалавра, и в юристы пошли все - филологи, историки, политологи, которые о юриспруденции имели весьма слабое представление. А ведь магистратура - углубленное изучение предмета. К примеру, есть дисциплина “Конституционный судебный процесс”. Для её изучения нужно уже знать конституционную юстицию. У меня полно магистрантов, которые её не знают, и мне приходится им преподавать то, чему учат в бакалавриате.
Теперь, когда мы отрезаны от Болонского процесса, смысла в двухуровневой системе в таком виде, как сейчас, нет. Советская система образования обладала фундаментальностью и практикоориентированностью, а с двухуровневой системой мы получили бакалавров - недоспециалистов”.
“Я учу практиков, и до этого мы готовили архитекторов и дизайнеров в течение 5 лет. И это было нормально, мы всё успевали, и человек был готов к творчеству и проектированию. А сейчас при бакалавриате и магистратуре всё сильно сократилось, и дети не успевают получить полноценные навыки и знания. Бакалавриат - это высшее, но не законченное образование. А магистратура в основном научная, там практики мало. Поэтому все мои коллеги только за возвращение специалитета”.
“Болонский процесс был основан на декларациях, вступление в него добровольное. Никто нас там не удерживал, и логика была - создать единое образовательное пространство, возможности для обучения за рубежом.
Мы в своё время, в 2007 - 2008 годах, сразу выступили против таких изменений. Юрист не может делиться на какие-то степени, юристов и полуюристов. Но в итоге решение было принято, и мы достаточно гибко адаптировались. Вскоре возникли новые проблемы - работодатели были не готовы принимать бакалавров на работу.
Сама по себе идея свободного образовательного пространства неплоха, но не везде работает. Юристы работают в рамках национальных правовых систем, и для нас Болонская система практически не работает. Чтобы гражданину России стать юристом в Германии, придётся всё равно учиться там с нуля, и желательно иметь немецкое гражданство.
Но кроме Болонского процесса можно действовать иначе - заключать международные договоры о взаимном признании и эквивалентности документов об образовании. Были контакты с Грецией, Новой Зеландией, Канадой, мы проходили процессы о признании наших дипломов у них.
Мне кажется, сейчас главное - не двухуровневая система, а две проблемы. Во-первых, это постоянное реформирование образования. Мы постоянно обсуждаем, будем брать чужое или разберёмся со своим опытом и традициями, себя ищем. Систему образования трясёт все 30 лет.
Во-вторых, проблема есть и с качеством преподавания, а она зависит от статуса преподавателя. На мой взгляд, статусом педагога и в школе, и в вузе власть не занимается. Это вопрос престижа профессии, материального обеспечения, социальных гарантий. Мы ведь чувствуем, что профессия педагога сейчас где-то на задворках.
А если педагоги не в центре образовательной системы, то ничего не выйдет с результатом. И как тогда решать задачи технологического развития, национальной безопасности, высококачественных кадров в IT? А кто эти кадры будет учить? Лучшие айтишники работают не в вузах.
Нужно заняться проблемами педагога. Если эти проблемы решить, не будет разницы, двухуровневая у нас система, или какая-то ещё. А классный педагог и учебные программы составит, и хорошего специалиста обучит. Поэтому мне кажется, за общими разглагольствованиями о Болонском процессе мы потеряли что-то другое, и потеряли давно”.
